Феникс

В новой колеснице лет, с необычайной легкостью,
Пересекая свой несметный возраст, явилась птица.

Оперение искрится, будто бы усердно связано тонкими спицами,
Питаясь лишь частицами звездного света да росой на рассвете,
Пожелав напиться.

Скоро покрывалом ситцевым Укроет ночь-сестрица,
Дабы хватило силы подобно светилу озариться, когда миг приблизиться.
В погребальном костре, став пепла крупицами,
Дав жизни вновь заколоситься.

"Гори, гори, гори ясно!
Гори, гори, пора, я знаю!
Гори, гори, гори ясно!
Гори, гори, не угасая!"

В золотой колеснице лет, расшитой нитью гордости,
Пересекая свой преклонный возраст, разведены мосты,
С далекой молодостью, а раньше кони тянули напористее.

"Разбудите, коли снится мне, что я герой давно забытой повести."
Мне не смириться, пока мой разум расположен в лотосе,
И крепче алмазов мои кости."

Тогда на юбилее в пожарной части
Виноградными гроздьями сыпались почести.
"Молодые, я же вижу, как торопятся, ждут, усну ли я на последнем тосте?"
Словно мозоли от поддельной трости, я теряю дрожь в голосе,
Узнав утренние вести о пожаре высокой сложности.

В горящем доме дети, еще мгновение, и я на месте.
"Да пустите вы! Знаю, что на пенсии! Не убедить их мне!"
Остается лишь одно - не допустить беды поможет мне старая лестница.
Надеюсь ребенок малость продержится, надо поторопиться, надо поторопиться.

В огненной колеснице лет, цветущей благородностью,
Пересекая свой зрелый возраст, будь то сестрица, солнце,
Пожарная форма золотит ей волосы.

Двадцать лет назад в газетах пестрели первые полосы,
Одолев ее расспросами О незнакомце,
чье на пожелтевшем фото лицо до сих пор в ее карманах кроется.

Она помнила, как вывел ее за руку,
Шепнув: "Постой!" ушел в огонь ее герой, прах которого
Достался костру, а душа погребена в ней самой.

"Гори, гори, гори ясно!
Гори, гори, пора, я знаю!
Гори, гори, гори ясно!
Гори, гори, не угасая!"